Юная госпожа и нулевой страж
Пролог — 13 букв и девочка с голосом старухи
Качик-качик…
Гулкий звук разносится по огромному залу, где вращается часовой механизм гигантских часов.
Заострённые арки высокого потолка, длинные колонны. Бело-чёрный шахматный пол из полированного чёрного гранита и мрамора, уходящий в бесконечность. В этом огромном пространстве сидит маленькая девочка, утопая в непомерно большом кресле.
Качик-качик…
Перед девочкой стоит армиллярная сфера. Тяжёлая, сияющая золотом латунная конструкция возвышается почти на уровне её глаз. В центре — голубой шар, напоминающий Землю, окружённый множеством сложных колец. На кольцах выгравированы бесчисленные цифры, буквы и знаки зодиака. Они определяют расположение звёзд на небесной сфере и, говорят, задолго до изобретения телескопа были важнейшим инструментом астрологов и астрономов.
Девочка протягивает руку к сфере. На ней мягко вспыхивают звёзды, а изображённые на кольцах созвездия начинают безумный танец.
Качик…
Звук часов обрывается. Стрелка замирает на вершине. На вершине — число 13. Время, которого, естественно, не существует.
— Сотня с лишним лет прошла, как все Старшие Арканы обзавелись Защитными Арканами, не так ли, герцогиня Нэтесхайм?
Голос доносится из гигантских часов. Это голос старика, полный величия. Девочка, вращавшая небесную сферу, отвечает:
— Не так уж и давно, герцог Вайсхаупт. Вы забыли о немецком юнце, развязавшем Вторую мировую?
Девочку называют герцогиней Нэтесхайм. Её голос поразительно странен. Он совершенно не соответствует её внешности, звучит как голос столетней старухи. Наблюдателю показалось бы, что он смотрит фильм с неудачной озвучкой.
— Ах да, тот шарлатан, выдавший себя за Третий Рейх. В ту эпоху родилось и погибло так много Защитных Аркан. Возможно, поэтому у меня и не было ощущения, что все карты в сборе.
Качик…
— Интересно, чьих это рук дело?
После чистого звона металла голос часов меняется. Стрелка указывает на 10. Теперь это голос старой женщины, полный благородства.
— Такими словами вы намекаете на причастность Тринадцати Потоков Крови, герцог Паскаль.
— Диктатор, развязавший мировую войну. Как человек, у которого ничего не было, смог с помощью театральной политики, подобной Вагнеру, очаровать массы и повергнуть мир в хаос? Странно было бы думать, что Тринадцать Потоков Крови не имеют к этому никакого отношения. Все присутствующие на этом «Совете Тринадцати без Ликов» наверняка думают так же.
Качик… качик…
Стрелка часов начинает бешено вращаться. С каждым её движением меняется голос. То старик, то юноша, то женщина, то даже детский голосок. Возраст и пол голосов различны, но все они звучат благородно, а содержание разговора указывает на высокий статус каждого говорящего. Девочка продолжает беседу этими «голосами» своим «старушечьим» голосом. Если это так, то, возможно, как и у девочки, голоса, доносящиеся из часов, не соответствуют внешности их обладателей.
Этот странный «Совет Тринадцати без Ликов» продолжается. С каждым движением стрелки раздаётся характерный для магических механизмов прозрачный металлический звук. Подобно армиллярной сфере в противовес телескопу, это устройство было создано в давние времена, когда не было средств связи, чтобы люди, находящиеся далеко друг от друга, могли общаться. Однако, в отличие от армиллярной сферы, об этом устройстве нет упоминаний в официальной истории. Это инструмент, известный лишь тем, кто знаком с её теневой стороной.
— Бесчисленное множество людей погибло на земле и в подземной Небесной Сфере. Именно потому, что мир так сильно изменился, в подземной Небесной Сфере родилось так много Защитных Аркан. Вы ведь это хотели сказать, герцог Ди?
Девочка обращается к цифрам на часах.
Качик…
Стрелка снова возвращается к числу 13 на вершине. К тому, кого называют герцогом Вайсхауптом.
— Не будет преувеличением сказать, что этот мир — отражение истории игр Небесной Сферы.
Девочка вздыхает с досадой.
— Жизни, потерянные на земле, и Защитные Арканы, потерянные в Небесной Сфере, несравнимы.
— Что за нелепость! Разве могут жизни простых людей сравниться с нашими Защитными Арканами, тем более если это Старшие Арканы?
Лицо девочки омрачается ещё большей печалью. Но число 13, словно не замечая её изменений, продолжает:
— Во время мировой войны бесчисленное множество Защитных Аркан присоединилось к играм Небесной Сферы. Ни до, ни после не было эпохи столь великолепных сражений. Они рождались и исчезали с такой скоростью, что я и сам забыл, что был период, когда все Старшие Арканы были в сборе.
— Действительно, все карты собрались лишь на краткий миг во время той войны.
— И вот они снова собираются. Не так ли, герцогиня Нэтесхайм?
Девочка смотрит на число 13 и медленно, но твёрдо отвечает:
— Кто знает. Насколько я вижу, нет никаких предзнаменований, подобных тем, что были перед войной. В мире царит мир.
Стрелка часов не двигается. Противостояние 13 и девочки. Остальные цифры молча слушают разговор 13, герцога Вайсхаупта, и девочки из Нэтесхайм.
— Герцогиня Нэтесхайм права, на земле царит мир. Но как насчёт подземной Небесной Сферы? Разве она не полна предзнаменований? Всё как накануне мировой войны.
— Все Старшие Арканы, кроме одного, скоро будут в сборе. Если герцог Вайсхаупт считает это предзнаменованием, то можно и так сказать. Но это лишь мнение герцога Вайсхаупта.
— Нет-нет, дело как раз в последней карте. Все главы Тринадцати Потоков Крови, собравшиеся здесь, прекрасно знают, что последняя карта, Старший Аркан XIV, имеет особое значение.
— Если он появится, игра станет непредсказуемой, не так ли, герцогиня Нэтесхайм?
Девочка хмурит брови.
— Вы имеете в виду появление бессмертного?
— Разумеется. Все Тринадцать Потоков Крови, собравшиеся здесь. Дом Трисмегиста. Дом Зосимы. Дом Ай. Дом Фламеля. Дом Розенкрейцеров. Дом Нэтесхайм. Дом Гогенхайма. Дом Бецалеля. Дом Ди. Дом Келли. Дом Паскаля. Дом Калиостро. И, наконец, мой род Вайсхаупт. Это общее знание.
— Действительно, как и считают остальные Тринадцать Потоков Крови, карта, управляющая «Умеренностью», может породить бессмертного.
— Именно. «Умеренность» особенная. Из крови Нэтесхайм родится Защитная Аркана с таким потенциалом. И все одиннадцать Потоков Крови, помимо моего дома Вайсхаупт и герцогини Нэтесхайм, внимательно следят за этим, хоть и молчат.
— Но пока что лишь появилась звезда, предвещающая рождение XIV из рода Нэтесхайм. Ещё не решено, станет ли эта Защитная Аркана мастером.
— Бессмертие — ценная способность даже для нас, Тринадцати Потоков Крови. Герцогиня Нэтесхайм, вы обязательно добьётесь успеха.
Голос числа 13 звучит с явным удовольствием.
— И-мен-но по-это-му остальные одиннадцать Потоков Крови так немногословны.
— Что конкретно вы имеете в виду?
— То, что сказала. Герцогиня Нэтесхайм.
Девочка закусила губу, но вдруг расслабилась и слегка улыбнулась.
— Давайте обойдёмся без кровопролития. Мой дом Нэтесхайм не жалует кровь.
— Не смешите меня. Кровь либо проливают, либо сохраняют. И нет среди Тринадцати Потоков Крови тех, кто этого не понимает.
— Жуткий разговор. Если это методы Тринадцати Потоков Крови…
— Именно так мы и поступали на протяжении веков. Всеми силами защищали свою кровь, а неугодную проливали на землю. Таков путь тех, кто вершит судьбы мира.
— Вы хотите сказать, что убьёте дочь Нэтесхайм?
— Если эта кровь будет неугодна какому-либо из наших домов, то…
— Понятно. Но, вообще-то, предыдущий XIV, «Умеренность», просто пропал без вести, не так ли? Возможно, он всё ещё жив. Тогда не будет смысла проливать кровь.
— Пропал без вести? Его душа просто затерялась во времени и пространстве в Ковчеге Небесной Сферы. Но и эта блуждающая душа исчезнет. Поэтому и появилось предзнаменование новой «Умеренности».
Некоторое время длится молчание. Число 13 и девочка просто смотрят друг на друга. Затем стрелка часов снова начинает бешено вращаться.
— Хе-хе-хе, в любом случае, я с нетерпением жду следующей игры Небесной Сферы.
— Мой дом Бецалеля тоже с удовольствием поучаствует.
— Интересно, какие карты на руках у каждого из вас.
— Если игра Небесной Сферы изменится, изменится и мир.
— Ради этого мы, Тринадцать Потоков Крови, и играем в эту игру уже тысячи лет.
Девочка, называемая герцогиней Нэтесхайм, лишь пристально смотрит на цифры часов.
— Что ж, время пришло. Всё ли в порядке, главы Потоков?
— От имени крови Вайсхаупт объявляю 198652-е заседание Совета Тринадцати закрытым.
Качик… качик-качик-качик-качик…
Издавая характерный для магических механизмов звук, стрелка часов несколько раз вращается в обратном направлении, а затем останавливается. В конце раздаётся громкий звон колокола. Стрелка указывает не на странное число 13, а на обычную цифру 12.
Качик… качик… качик…
Часы снова начинают отмерять время в обычном ритме. Теперь это просто металлический звук часового механизма.
— И этим чудовищам всё ещё мало крови?
— Прошу прощения, герцогиня Нэтесхайм…
В огромном зале с бесконечным бело-чёрным шахматным полом до этого была только девочка. Но на краткий миг, на мгновение ока, рядом с ней появился мужчина. Высокий мужчина в чёрной рясе. Несмотря на худощавость, он производит впечатление сильного человека, возможно, из-за виднеющихся под одеждой жилистых мышц. Он похож на христианского священника, но на шее у него нет креста.
— Карта «Умеренность» появлялась всего шесть раз с момента зарождения Тринадцати Потоков Крови, и не все из них стали мастерами. Значит, большинство членов Совета Тринадцати — обычные люди, а не бессмертные. С их точки зрения, герцогиня Нэтесхайм гораздо…
Девочка резко перебивает мужчину:
— Хватит называть меня герцогиней Нэтесхайм. Мы в Японии. Зови меня Тоука Умия! Кхе… кхе-кхе…
— Прошу прощения, председатель Умия… то есть, директор академического города Нэтесхайм, госпожа Тоука Умия.
— Уф, говорить старушечьим голосом тяжело для горла. Чуть не закашлялась. Кхем-кхем.
Голос девочки, которую назвали Тоукой, теперь звучит как голос ребёнка, соответствуя её внешности.
— Почему бы вам не использовать заклинание для изменения голоса? Мне не понятно, зачем вам так ловко менять тембр.
— Ну, хриплый голос больше подходит моему возрасту. Пора привыкать. Можно сказать, это своего рода репетиция.
— Репетиция?
— Да, репетиция.
Тоука снова смотрит на часы над головой. Стрелка мерно отсчитывает время, издавая механический звук.
— Как и те чудовища, мой дом Нэтесхайм обладает силой, способной изменить мир. Именно поэтому внутри Нэтесхайм так опасно. Этот дом подобен ядовитым насекомым, пожирающим друг друга. Кровные родственники убивают друг друга.
— Как гу.
— Гу? Ах да, это заклинание, когда ядовитых насекомых помещают в горшок и они убивают друг друга, пока не останется один. Хорошее сравнение. Действительно, не только Нэтесхайм, но и остальные двенадцать Потоков мало чем отличаются. Убивали и убивали друг друга сотни лет. Наши руки в крови. Что бы я ни говорила, этот факт не изменить. Как и сказал тот тип из Вайсхаупт, для нас кровь — это то, что нужно проливать или сохранять.
— Это тоже можно назвать человеческой природой.
— Человеческая природа? Пусть так. Но тех, кто обладает силой играть с судьбами мира в Небесной Сфере, называя это новым мировым порядком, нельзя назвать обычными людьми. Это чудовища.
— Тогда и директор Умия тоже…
Мужчина кривит губы, прикрывая их рукой.
— Я это осознаю. Я такая же, как они.
— Нет, я хотел сказать, что вы, директор, — человек, превосходящий человеческое понимание.
— Хмф, от тебя это слышать… Ты шутишь, Ками?
— Бессмертие — это не только «Умеренность». Насколько мне известно, есть и другие Защитные Арканы со способностями, близкими к бессмертию. Например…
Тоука смотрит на мужчину, которого она назвала Ками.
— Что ж, это серьёзное заявление.
— Я не знаю, кто ты. Всё, что я знаю, — это то, что ты больше ста лет сотрудничаешь со мной, и за эти сто лет твоя внешность почти не изменилась, как и моя.
— Я служу дому Нэтесхайм.
Тоука смеётся.
— Ты сотрудничаешь, потому что мы оба служим Нэтесхайм? Понятно. Но это не имеет отношения к внешности.
— Верность заставляет делать это.
— Верность даже тело от старения защищает? Чушь.
Девочка снова вращает небесную сферу. Просто так, бездумно. Сфера вращается, издавая скрип металла, без какого-либо мистического свечения.
— Небесная сфера проявила свою волю и карта XIV, управляющая «Умеренностью», родилась. Раз небо проявило свою волю, Небесная сфера обязательно на неё отреагирует.
— Врата Небесной сферы в соборе откроются через несколько дней, Ками. Подготовься.
— Слушаюсь. Если на небе есть голос Бога, люди с древних времён пытаются его услышать. Точно так же, если на земле есть молитва человека, Бог пытается её услышать.
— Да. Праведная это молитва или злобная, Бог воплощает молитвы людей. Так было всегда, и так будет впредь. Мир всегда жаждет нового порядка.
— Через кровавую жертву.
— Кровавая жертва… Они сказали, что убьют Ханеку.
— Что будет делать сама госпожа Умия Ханеку? Не думаю, что она стремится к порядку через убийства.
— Да.
— Именно поэтому он и нужен, не так ли, Тоука-сама?
Тоука молча смотрит на часы, не отвечая на вопрос Ками. Ками продолжает:
— Он сможет понять доброе сердце госпожи Умия Ханеку.
— Как-то завуалированно.
— Разве? Только самое жестокое и безжалостное существо способно рационально исполнить благородное желание доброй Ханеку-сама.
— Это сарказм? На тебя не похоже.
— Нет, я говорю лишь факты.
— Хмф. Факт это или сарказм, не знаю, но другого выхода, кроме как использовать его, нет.
— Наверное. Ведь он — козырь нашего дома Нэтесхайм.
— Козырь Нэтесхайм…
Девочка отворачивается от часов и медленно идёт прочь.
— Что ж, пора возвращаться в кабинет директора.
Перед ней появляется дверь.
— Игра чудовищ начинается.
Глава I — Козырь
В кабинете, оформленном в старинном английском стиле Тюдор, Тоука в монокле сидит, глубоко погрузившись в огромное кресло. Опираясь на массивный стол из красного дерева, она водит тяжёлым пером, разбираясь с документами. Поскольку кресло не регулируется по высоте, миниатюрная Тоука едва выглядывает из-за стола. Её крошечная фигурка кажется несоразмерной, но почему-то гармонично вписывается в обстановку солидного кабинета. Возможно, дело в её уверенных, привычных движениях.
Когда Тоука берёт в руки новый документ, раздаётся стук в дверь. Не поднимая головы, она разрешает войти. Тяжёлая, массивная дверь открывается, и в кабинет входит юноша в школьной форме. Слегка поклонившись, он останавливается перед столом Тоуки. Она, не отрывая взгляда от бумаг, спрашивает:
— Привык к старшей школе F седьмого района академического города Нэтесхайм?
Юноша коротко кивает. Закончив с очередным документом, Тоука снимает монокль и пристально смотрит на юношу.
— Ты стал… мягче?
Юноша усмехается.
— Да, благодаря вам. Я немного растерялся, когда меня приняли в качестве ученика этой школы.
— Тебе не помешает немного обычной жизни старшеклассника.
— Да, пожалуй. Кажется, я начинаю привыкать к этому городу.
— Мне докладывали, что ты немного выделяешься. Но, впрочем, для обычного человека это не должно быть странным.
— С вашей точки зрения, Тоука-сама, я всё ещё далёк от идеала?
— Хмм, сейчас, если бы ты напал на меня, твой первый удар не достиг бы цели.
— Это потому, что вы, Тоука-сама, излучаете убийственную ауру, словно испытываете меня.
— Я мастерски скрываю свою ауру. Обычно её невозможно почувствовать.
— Поэтому я и сказал «словно испытываете».
— Понятно. Достойный ответ. Вообще-то, человека твоего уровня не стоило бы отправлять в обычную старшую школу F седьмого района. Почему же я всё-таки это сделала?
Тоука задаёт вопрос, но юноша молчит.
— Если коротко, у меня мало карт в рукаве. А то немногое, что есть, нужно скрывать. Иначе это не будет козырем.
— Лестные слова, но у корпорации Нэтесхайм наверняка полно Защитных Аркан моего уровня.
Она вертит тяжёлое перо в руке.
— Поправлюсь. Не у Нэтесхайм, а у меня.
— Понимаю. Я — карта в рукаве Умия. Не пешка корпорации Нэтесхайм.
— Карта в рукаве Умия, а не пешка Нэтесхайм… Интересно.
Ками назвал этого юношу «козырем Нэтесхайм». Но сам юноша утверждает, что он не пешка корпорации, а карта в рукаве Умия. О чём думает девочка, услышав это?
Тоука встаёт с кресла. Раздаётся стук деревянных туфель на платформе. Цокая каблучками, она подходит к юноше.
— Что ж, перейдём к делу.
Юноша, стоя по стойке смирно, слушает.
— Умия Ханеку. Защити дочь Умия. От этой проклятой игры Небесной Сферы.
— Я тоже видел предзнаменование в звёздах.
— Как ты и сказал, звёзды дали знак. Ханеку — единственная законная наследница дома Нэтесхайм, и пророки говорят, что в ней пробудится способность «Умеренность». И все Тринадцать Потоков Крови знают об этом предзнаменовании.
«Умеренность» — способность, дарующая бессмертие. То, что этой силой будет обладать Нэтесхайм, невыгодно остальным Тринадцати Потокам.
Тоука, которая медленно ходила вокруг юноши, останавливается у него за спиной.
— Способность к бессмертию, однажды полученная, очень трудно уничтожить. Но до того, как её получишь, уничтожить её легко. Они наверняка так думают.
Юноша, стоя спиной к Тоуке, отвечает:
— Я видел не это. Просто зловещую звезду.
— Зловещую звезду?
— Да, две зловещие звезды, мерцающие над короной. Если есть движение на небесах, то и созданные людьми небеса тоже движутся. Подземелье, которое появится у Врат Небесной Сферы, — это критский лабиринт, «Дворец Дедала».
Юноша смотрит на армиллярную сферу, висящую под потолком кабинета.
— Понятно, вот оно что. Ты уже догадался… Впечатляет.
— Думаю, меня позвали сюда именно для этого.
Юноша поворачивается к Тоуке.
— Я обязательно защищу Ханеку-сама.
Тоука смеётся с сарказмом.
— Не осуждаешь меня?
Юноша молча смотрит на Тоуку.
— Если бы я не отправила Ханеку в игру Небесной Сферы, её жизнь было бы легко защитить. Я бросаю её в гущу событий, потому что хочу получить бессмертие «Умеренности».
Юноша, не моргая, слушает слова Тоуки.
— Я бросаю её в горшок, кишащий ядовитыми насекомыми!
Тоука повышает голос. Юноша улыбается.
— Если есть яд, нужен ещё более сильный яд.
— Это будет тяжёлая задача даже для тебя.
— Для этого я и существую.
Юноша произносит это без тени сомнения. Тоука невольно рассмеялась. Но это был не саркастический смех, а смех от неожиданности.
— Действительно, для этого ты и существуешь. Есть силы, которые недовольны существованием Ханеку, и не только среди Тринадцати Потоков Крови, но и в этой школе.
— В этом академическом городе, где находится центр корпорации Нэтесхайм, не удивительно, что здесь полно всяких чудовищ.
— Почти наверняка в команду Нэтесхайм в игре Небесной Сферы другие фракции корпорации внедрят своих убийц. У меня уже есть информация о двух участниках из оппозиционных групп.
Тоука снова начинает ходить вокруг юноши, цокая каблучками.
— Ханеку сама по себе сильна. Она — один из лучших ранкеров Защитных Аркан. Убить её не так-то просто. Поэтому они могут попытаться посеять раздор, внедрив шпиона. Или внедрить настоящего бездаря, чтобы посеять хаос. Обычная тактика — дезорганизовать команду.
— Значит, в этой игре никому, кроме Ханеку-сама, нельзя доверять.
— Именно. Никому нельзя доверять. Имей это в виду.
— Понимаю. Тогда я — идеальный кандидат.
Юноша снова улыбается. Но это улыбка лишена всякой доброты.
— На яд — противоядие… Они поймут это в горшке с гу.
Игра Небесной Сферы, называемая ареной для убийств. Существа, называемые Защитными Арканами. Постоянно упоминаемое имя «Умеренность». Что всё это значит, станет ясно по ходу истории. Как и то, что предсказания Тоуки сбудутся с пугающей точностью. Но это будет иметь тот же смысл, что и улыбка юноши.
Глава II — Наследственный носитель нулевого ранга
Академический город Нэтесхайм напоминал город-крепость.
Основанный на идее «образование — основа государства», он был построен корпорацией Нэтесхайм, потратившей огромные средства на то, чтобы срыть целую гору высотой более трёхсот метров, окружить её многослойными стенами и, вложив немало времени, создать этот город. Население внутри крепости превышало сто тысяч человек, но за её пределами, в пригородах, город продолжался, и общее число жителей, связанных с ним, достигало миллиона.
Город-крепость был разделён стенами на восемь районов, с нулевым районом в центре, и, если посмотреть на него сверху, напоминал огромную пентаграмму, окружённую рвом. Эта конструкция, словно созданная для отражения атак, походила на гигантский бастион, но стены эти были возведены не для защиты. Официально — для обеспечения безопасности, но на самом деле районы существовали для того, чтобы наглядно отображать «иерархию».
Внутри пентаграммы располагались районы с нулевого по шестой. Отдельно, в форме полумесяца, находился седьмой район. Этот полукруг выступал из пентаграммы, как остров. Здесь не было стен, царила атмосфера открытости, и жители пригородов могли свободно сюда приходить, что делало его настоящим островом академического города Нэтесхайм.
В центре, в нулевом районе, возвышался собор, давший название всему району. Первый район был центром города, где располагалась штаб-квартира корпорации Нэтесхайм и административные учреждения, управляющие городом.
В академическом городе Нэтесхайм существовало множество обычаев и правил, отличных от других городов, поэтому здесь действовала собственная полиция, наделённая даже государственными полицейскими полномочиями.
В каждом районе, кроме нулевого, были все уровни образовательных учреждений — от детского сада до аспирантуры. Уровень образования снижался по мере удаления от центра: самый высокий — в первом районе, самый низкий — в седьмом. Система оценки уровня отличалась от современной, но в то время она давала неплохие результаты в определении способностей людей.
Помимо учебных заведений, в каждом районе были жилые комплексы для студентов и исследователей, отделения полиции, пожарные части, больницы и коммерческие учреждения, обеспечивающие все потребности жителей.
В первом и втором районах, помимо исследовательских центров корпорации Нэтесхайм, располагались государственные исследовательские учреждения, сотрудничающие с корпорацией, офисы ведущих отечественных и зарубежных компаний и многие другие важные организации. Безопасность в этих районах была очень высокой, и доступ внутрь имели лишь избранные.
С третьего района уровень безопасности был относительно ниже, но здесь всё равно располагались крупные корпорации и известные в своих областях средние и малые предприятия, владеющие множеством патентов, так что и сюда не каждый мог свободно войти.
В седьмом районе, расположенном на «острове», были сосредоточены основные городские функции: штаб-квартиры полиции и пожарной службы, административные учреждения, крупнейшая в стране больница и центральный вокзал. Кроме того, вокруг вокзала располагались многочисленные магазины и развлекательные заведения, и этот район был гораздо оживлённее, чем деловые центры многих провинциальных городов. Именно этот район в Нэтесхайм называли кварталом развлечений.
Интересно, что до середины горы архитектура была выдержана в средневековом европейском готическом стиле и неоготике, но по мере удаления от центра единство стиля постепенно терялось, и седьмой район выглядел как обычный город. Говорили, что это произошло не из-за планомерной застройки, а потому, что уровень управления отражался на внешнем виде районов.
Из-за того, что город был построен на склоне горы, с равнины казалось, что земля поднимается несколькими ярусами по мере приближения к центру. Над вершиной, где располагался собор, возвышалась гигантская часовая башня — символ академического города Нэтесхайм.
На вершине башни, которую люди называли «Большими часами Нэтесхайм», виднелся циферблат астрономических часов с красивыми скульптурами. Внизу циферблата располагались четыре фигуры, которые начинали двигаться в определённое время, и одна из них, фигура Смерти в виде скелета, била в колокол. Пока Смерть отбивала время, в окнах над циферблатом появлялись тринадцать святых, медленно проходя перед глазами зрителей. Конечно, они символизировали Тринадцать Потоков Крови, но об этом знали немногие.
Звук «Больших часов Нэтесхайм» разносился далеко, и каждый раз, когда Смерть объявляла время, весь город, от центра до окраин, наполнялся звоном колокола. Такова была повседневная жизнь Нэтесхайм.
Семь утра. И в этот день, как обычно, Смерть ударила в колокол.
Юноша смотрел на гигантскую часовую башню из седьмого района. Он смотрел на тринадцать святых… нет, на прародителей Тринадцати Потоков Крови.
Первым появился Гермес Трисмегист. Считается, что он — основатель дома Трисмегиста, но истина неизвестна. Ведь Гермес Трисмегист — имя не человека, а бога. Царь древней империи Лемурия. Бог письменности, бог магии. Бог, создавший небесную сферу, соединяющую потусторонний мир с этим, и имя, символизирующее начало всего мистицизма.
Затем появился Зосима. Основатель дома Зосимы. Человек, живший в IV веке, который, встретив мастера Гермеса по имени Аль-Кемия, систематизировал его учение. Личность Аль-Кемии окутана тайной, но, говорят, что благодаря своим чудесным способностям он был воплощением бога Гермеса. Имя Аль-Кемии сохранилось в названии науки, которую он систематизировал, — алхимии.
Затем появилась Лань Цайхэ. Основательница дома Лань. Одна из восьми бессмертных китайской мифологии, достигшая совершенства в даосской практике, обладавшая даром бессмертия и другими сверхчеловеческими способностями. В Тринадцати Потоках Крови её, наряду с Гермесом, считают «существом, превосходящим человека». Говорят, что Лань Цайхэ встретила бога Гермеса в потустороннем мире и оставила после себя врата в этот мир в форме небесной сферы.
Затем появился Николя Фламель. Основатель дома Фламеля. Человек, живший в XIV веке, спустя полторы тысячи лет после исчезновения бога Гермеса с земли, с помощью каббалистической магии воплотил рассеянную по миру силу Гермеса в «22 силы», доступные людям. Это означало обладание божественной силой и гарантировало высокую вероятность выживания в потустороннем мире, связанном с небесной сферой.
Затем появился Христиан Розенкрейц. Основатель дома Розенкрейцеров. Известен как основатель ордена Розенкрейцеров в XIV веке, но в Тринадцати Потоках Крови его знают как человека, впервые создавшего небесную сферу своими руками. Веря в пророчество, гласившее, что после его смерти «Умеренность» придёт в род Розенкрейцеров и он воскреснет, он велел высечь на потолке своей могилы: «Я откроюсь через 120 лет». И действительно, говорят, что граф Сен-Жермен, действовавший в Европе XVIII века во время смуты, был не кем иным, как Христианом Розенкрейцером.
Затем появился Генрих Корнелий Агриппа фон Неттесхайм. Прародитель дома Неттесхайм, правящего этим академическим городом. Агриппа — известный немецкий маг средневековья, ученик аббата Иоганна Тритемия. У него был талантливый однокашник, известный как Парацельс. Изучая небесную сферу, Агриппа обнаружил её связь с каббалистической магией и предсказал, что теоретически можно извлечь 56 сил из четырёх стихий. Он почти завершил разработку теории магической каббалы, но умер, не успев извлечь «56 сил».
Затем появился Теофраст фон Хоэнхайм. Основатель дома Хоэнхайм. Другое имя Теофраста фон Хоэнхайма — «Парацельс». Парацельс — швейцарский маг XVI века, известный также как врач, химик и алхимик. Учившись у того же учителя, что и Агриппа, и также занимаясь изучением небесной сферы, Парацельс после смерти Агриппы смог извлечь 56 сил из четырёх стихий, как тот и предсказывал. Эти силы, в отличие от «22 сил Фламеля», назывались «56 силами Агриппы-Парацельса» и стали важнейшей способностью в игре Небесной Сферы, породив концепцию Защитных Аркан.
Затем появился Йехуда Лёв бен Бецалель. Прародитель дома Бецалеля. Пражский маг, известный своей способностью управлять големами. И действительно, он использовал множество големов для строительства огромной небесной сферы под землёй Праги.
Затем появился Джон Ди. Основатель дома Ди. Доктор магических наук, известный переводом на английский язык гримуара «Некрономикон». Говорят, что этот маг был одержим магией призыва, что привело его к «Некрономикону» и небесной сфере. Вместе с магом Келли он создал искусственную небесную сферу в Англии. Созданная им вместе с Келли система енохианской магии впоследствии оказала большое влияние на идеологию «Нового мирового порядка».
Затем появился Эдвард Келли. Основатель дома Келли. Маг, бывший партнёром Джона Ди. Для Ди, который был скорее исследователем, чем магом, присутствие Келли с его огромной магической силой было необходимо. Келли, говорят, обладал выдающимися способностями к призыву и мог открывать врата в потусторонний мир даже без небесной сферы.
Затем появился Мартинес де Паскаль. Основатель дома Паскаля.
Затем появился Алессандро ди Калиостро. Основатель дома Калиостро.
Последним появился Адам Вайсхаупт. Основатель дома Вайсхаупт. Он — создатель тайного общества иллюминатов, и дом Вайсхаупт — самый молодой из Тринадцати Потоков Крови, хотя они утверждают, что их род восходит к Пифагору.
Эти три дома — Паскаль, Калиостро и Вайсхаупт — вместе с Сен-Жерменом, считающимся воскресшим Розенкрейцем, были главами магических тайных обществ, действовавших в XVIII веке. На самом деле, именно дома Вайсхаупт, Паскаль, Калиостро и Розенкрейц придумали название «игра Небесной Сферы» и попытались создать «Новый мировой порядок», и именно эти Потоки Крови стали причиной усиления мировых потрясений.
Прародители Тринадцати Потоков Крови проходят по часовой башне. Юноша наблюдает за ними.
Расстояние от седьмого района до собора было значительным, и обычный человек не смог бы разглядеть их невооружённым глазом, но юноша, казалось, чётко видел каждую фигуру. Дождавшись, пока все скульптуры исчезнут, он начинает идти. Юноша направляется к главным воротам старшей школы F седьмого района. К той самой школе, где он разговаривал с Тоукой Умия в кабинете директора.
Его зовут Юма Сумераги. Острый взгляд исчез, и, проходя через ворота, он выглядит как обычный добродушный старшеклассник. Буква «F» обозначала самый низкий ранг среди районов, и эта школа, расположенная в седьмом районе, была самой низкорейтинговой во всей системе образования Нэтесхайм. Тем не менее, она находилась под прямым управлением корпорации Нэтесхайм, и родители её учеников работали в дочерних компаниях корпорации. Конечно, старшая школа F седьмого района, расположенная внутри города, тоже пользовалась преимуществами корпорации, и её уровень был значительно выше, чем у обычных школ за пределами города. «Самая низкорейтинговая» — это лишь в рамках академического города, созданного корпорацией.
Была ещё только середина апреля, и Юма проходил через эти ворота всего несколько раз. Любуясь опадающими лепестками сакуры, он вошёл в свой класс.
— О, лёгок на помине! Юма-кун!
Как только он открыл дверь класса 1-F, к нему подбежала девочка с дружелюбным приветствием. Несмотря на то, что она была красивой девушкой, которой, казалось бы, больше подошла бы сдержанность, она была очень весёлой и общительной, с множеством друзей.
— Кано Таканаси, ты как всегда энергична.
— Не называй меня так официально! Зови меня Кано-тян!
Когда Юма сел за свою партию, Кано развернулась и, облокотившись на его стол, продолжила:
— Я тут с Шизуи разговаривала. О том, какой ты крутой.
Сказав это, Кано указала на парня, сидящего наискосок впереди. Он заискивающе улыбнулся. Его звали Шизуи Асахина.
Похоже, в начале учебного года в классе его окрестили «интровертом», и, видимо, это его так задело, что он стал привычкой отвечать на любые обращения неопределённой улыбкой. С Кано Таканаси он, похоже, дружил давно и общался относительно нормально. Хотя, если честно, скорее всего, это Кано, благодаря своим коммуникативным способностям, как-то поддерживала с ним разговор.
— Юма-кун, ты же попал в десятку лучших на вступительных экзаменах в академический город, да? И всё равно пришёл в эту школу, самую худшую в Нэтесхайм! Вот это да! Я так впечатлена!
— Так говорят. Но письменный экзамен — это лишь один из этапов отбора.
— Но ты же ещё и по физкультуре лучший! Говорят, у тебя невероятные физические данные!
— Наверное, я провалил GATC-тест.
— А, это тот самый тест, где используют первые буквы чего-то там. Который определяет, есть ли у человека генетическая предрасположенность. Это же откровенная дискриминация!
— Не знаю. В обществе это считается не «дискриминацией», а «разделением». Сейчас это называют либеральной евгеникой, и GATC-тест полностью признан в обществе.
GATC — это первые буквы названий четырёх основных азотистых оснований ДНК: гуанин (G), аденин (A), тимин (T) и цитозин (C).
— Но сестра-близнец Кано, Шино, учится в районе уровнем выше, верно? Вы же однояйцевые близнецы, значит, академия оценивает людей не только по GATC-тесту, — вмешался в разговор Шизуи.
Судя по его словам, у Кано была сестра-близнец.
— Заткнись, Шизуи! Этот сверхчеловек Юма-кун учится в старшей школе F седьмого района, значит, генетическая дискриминация всё-таки существует! Я здесь точно не потому, что глупая! И моя сестра Шино не потому, что умная! Вообще-то, это у тебя, Шизуи, и учёба, и физкультура на нуле. Говорят, ты самый худший во всём академическом городе! И в эту школу еле-еле поступил!
— А я слышал, что Кано вторая с конца, — сказал Шизуи.
— Правда? Тогда мы с Шизуи соперники! Нужно устроить смертельную битву!
— Почему ты всё время говоришь о таких ужасных вещах?
Юма с улыбкой наблюдал за перепалкой Кано и Шизуи, которые спорили, кто из них хуже учится.
Иерархия в этом академическом городе определялась не только оценками и физическими данными. Главным фактором был GATC-тест, то есть результат генетической модификации.
В эту эпоху разрешено было рожать детей с изменёнными генами. Это технология, позволяющая манипулировать геномом ребёнка, словно проектируя его способности. Красивее, умнее, сильнее — многие родители хотели, чтобы их дети превосходили других. Возможно, это естественное желание.
Но если этого хотят многие, то и среди генетически модифицированных детей возникает иерархия. Дети, созданные с помощью более точной генетической модификации, обладают более выдающимися способностями. А точность, естественно, зависит от денег.
Богатые получают лучшие гены. То есть, качество генетической модификации определяется финансовым положением родителей. Богатые производят на свет превосходное потомство. Средний класс, пытаясь не отстать, тратит все свои сбережения, чтобы их дети тоже были выдающимися. Бедные же не могут позволить себе генетическую модификацию. Способности их детей определяются случайной генетической лотереей. Естественно, такие дети не могут конкурировать с генетически модифицированными.
Это не метафора, а реальность этого мира: неравенство передаётся по наследству.
Академия Нэтесхайм приняла этот факт ещё на ранних этапах развития генетической модификации и разработала собственный GATC-тест. Поначалу было много критики, обвиняющей тест в евгенической дискриминации, и общество относилось к нему негативно.
Но спустя десять, двадцать лет, по мере использования теста, его эффективность была доказана на практике. Люди с высокой генетической адаптацией занимали более высокое положение в обществе и добивались больших успехов. И наоборот, люди с низкой генетической адаптацией, судя по результатам, оказывались на дне общества. Постепенно это стало общепризнанным фактом.
По мере того, как общество принимало GATC-тест, другие организации — не только школы, но и компании, и даже государственные учреждения — стали его использовать. Конечно, официально заявлялось, что способности человека нельзя определять только по генетической предрасположенности, и все учреждения якобы продолжали учитывать оценки и физические данные. Но с распространением GATC-теста эти критерии стали считаться устаревшими, а где-то и вовсе превратились в формальность.
По иронии судьбы, именно Нэтесхайм, разработавший GATC-тест, теперь высмеивали за то, что они больше всех重视вают устаревшие критерии, такие как оценки и физические данные.
Теперь общество без всякого сопротивления оценивало ценность человека по его происхождению.
— Если это не генетическая дискриминация, то почему отличник Юма-кун учится в такой школе? — спросила Кано.
Шизуи с умным видом начал объяснять:
— Я слышал, что среди руководства этой школы много сторонников генетического превосходства, и они считают, что такие, как Юма-кун, — способные ученики смешанного происхождения — нарушают установленный порядок, поэтому их ссылают в глушь, вроде старшей школы F седьмого района.
Юма засмеялся и возразил:
— Нет, на собеседовании я сам сказал, что меня не интересуют центральные районы. Вряд ли меня сюда сослали.
— Вот это да! Ты так и сказал? Значит, люди — это не только гены! Мы тоже чего-то стоим! Ты говоришь от лица всех нас, неудачников!
— Я не думал ни о чём таком грандиозном. Просто в центре слишком душно.
Чем ближе к центру, тем больше меняется не только уровень способностей, но и финансовое положение семей. Естественно, там живут семьи, созданные с помощью дорогой генетической модификации, и их жизнь сильно отличается от жизни обычных людей. Их можно сравнить с европейской аристократией нового времени. Именно такие люди живут в центральных районах.
Даже несмотря на свои высокие способности, Юма мог чувствовать себя некомфортно в таком мире. Говорили, что в старшей школе А седьмого района, самой престижной в этом районе, собираются ученики, превосходящие по уровню учеников из высших районов. Похоже, многие чувствовали себя некомфортно в высших районах, и людей, думающих так же, как Юма, было немало.
Но, конечно, в случае Юмы это была лишь отговорка.
— Но для таких обычных людей, как мы, генетическая модификация — это почти читерство, — сказала Кано.
— Ты родилась естественным путём?
— Ага, и я, и Шизуи — дети случайной любви. Поэтому даже то, что мы учимся внутри стен, уже достижение. Мы же чистокровные дворняжки. А ты, Юма-кун?
— Так же, — ответил он с улыбкой, а потом его лицо стало серьёзным, и голос — холодным.
— Рождённые как расплата за удовольствие не могут быть продуктом генетической модификации.
«Рождённые как расплата за удовольствие». Эта фраза имела лишь одно значение. Нежелательная беременность. Измена, побег из дома — форм много, но это точно не было благословенным рождением. Возможно, для Юмы его рождение было чем-то вроде проклятия.
Не заметившая этой едва уловимой перемены Кано оживлённо продолжила:
— Наше время — время дворняжек! Даже собаки и кошки-дворняжки живут дольше, чем породистые!
— Да, ценность человека не определяется генами. И уж тем более Защитными Арканами или рангом…
— Защитными Арканами или рангом?
Юма невольно закрыл рот рукой. Он сам удивился своей неосторожности. Возможно, он расслабился в компании людей, которые не замечали даже малейших изменений в его тоне. Посторонним опасно знать хоть что-то об этом.
— А, нет, ничего. Извини, забудь, что я сейчас сказал.
— Нет уж, теперь мне ещё интереснее! Что такое эти Защитные Арканы? Это же из городских легенд!
— Городских легенд?
— Ты не знаешь?
Как он мог не знать? Он был тесно связан с этой городской легендой.
Решив, что Юма не знает, Кано, облокотившись на стол, прошептала ему на ухо:
— На самом деле, говорят, что учеников собирают в этой школе не для учёбы, а для участия в смертельной игре, которая проходит по ночам. А GATC-тест на самом деле измеряет не гены, а скрытый потенциал человека.
Кано назвала это слухом, но это было довольно близко к правде. GATC-тест действительно выявлял особые характеристики человека, помимо генов. Это называлось «нить» или «причинно-следственная связь» и было важным ключом, связывающим Защитные Арканы с людьми.
— Районы разделены по уровню этого скрытого потенциала, — продолжила Кано.
— Да, Кано права. Ученики седьмого района почти ничего об этом не знают, потому что у них нет предрасположенности. Но ученики из высших районов знают правду. Поэтому они развивают не только знания и физические способности, но и какие-то особые умения, называемые «способностями», чтобы повысить свой ранг, — поддержал её Шизуи, который, похоже, тоже был в курсе.
— Людей без способностей называют «носителями нулевого ранга». Так, говорят, жители высших районов называют нас, жителей седьмого, — добавил он.
Юме стало не по себе от того, что этот разговор продолжается.
— От кого ты это слышала, Кано?
— Хм? От Шизуи, наверное.
Юма посмотрел на Шизуи, который почему-то опустил глаза.
— А ты откуда знаешь, Шизуи?
— Э… ну… я нашёл в интернете…
— Шизуи, советую тебе больше не говорить об этом.
— П… почему? Я даже знаю название! Игра Небесной Сферы! Х… хотя не знаю, что это значит.
Он отводил взгляд, но всё равно пытался выразить своё недовольство.
— Ничего особенного, просто это не очень хорошая тема для разговоров.
Юма решил не давить на Шизуи и ограничиться мягким предупреждением. Но, похоже, это его задело, и он начал с ещё большим усердием хвастаться своими знаниями из интернета.
— В мире существует 78 Защитных Аркан, и есть люди, способные использовать особые силы этих карт. Нэтесхайм — одна из богатейших корпораций мира, но это лишь одна из тринадцати сил, обладающих мировым влиянием. Эти тринадцать кланов, включая Нэтесхайм, называются Тринадцатью Потоками Крови, и они заставляют людей сражаться друг с другом в игре, используя Защитные Арканы!
— Если будешь говорить такие вещи, похожие на теории заговора, тебя сочтут странным. И зачем им устраивать такие игры?
— Это война чужими руками! Тринадцать Потоков Крови, тайно управляющие миром, используют эту игру вместо настоящей войны!
— Какие-то фантазии…
— Это не фантазии! Ты, Юма-кун, сам что-то знаешь! Ты же как-то странно реагируешь на слова «Защитные Арканы» и «ранг»!
Шизуи посмотрел на Юму в упор. Юма немного удивился такой напористости со стороны «интроверта» Шизуи, но, возможно, это было нормально. Обычно тихий человек, но, если его задеть, он не остановится. Нет, скорее, он не умеет контролировать свои эмоции, поэтому обычно молчит и выглядит тихоней. А если его эмоции выходят из-под контроля, он уже не может остановиться.
Юма понял, что спорить с ним бесполезно.
В этот момент Кано вдруг воскликнула:
— А! Я поняла, почему Юма-кун не хочет ничего говорить!
— Что?
И Юма, и Шизуи растерялись от такой неожиданной реплики.
— Всё, что говорит Шизуи, — правда! И Юма-кун это знает! Но если узнать слишком много, тебя убьют! Или за заставят участвовать в этой игре и там убьют!
— Что за бред? Ты говоришь так, будто я точно умру, если буду участвовать в этой игре.
— Ну, в манге обычно так и бывает. Если кто-то рассказывает такие слухи, его заставляют участвовать в этой страшной игре. А Шизуи, судя по всему, персонаж, который умирает где-то в середине!
— Я… я не персонаж, который умирает в середине!
— Правда? А Юма-кун, наверное, выживет, даже если его затащат в эту игру. По сюжету, дворняжка будет крушить суперэлиту направо и налево. Или он уже участвует и победил кучу врагов!
Кано ухмыльнулась, глядя на Юму, но он лишь смущённо пожал плечами.
— Если Кано права, то и её заставят участвовать, раз она болтает об этом! — воскликнул Шизуи.
— Мне это не страшно. Я не умру. Я столько людей за спиной перебила!
— А я сижу за Кано-тян, так что я всегда за её спиной…
— Я говорю о прошлом. Тебе повезло, Юма-кун. Если бы это было раньше, ты был бы уже мёртв!
Кано гордо подняла голову. Благодаря ей разговор зашёл в тупик и сошёл на нет. Честно говоря, об этом не стоило говорить вслух в таком месте. У Юмы было плохое предчувствие.
Качик…
Раздался механический звук. Затем прозвенел колокол.
— Ой, пора на урок! — Кано быстро повернулась к доске.
В класс вошёл учитель, и все затихли. Хотя старшая школа F седьмого района считалась не самой престижной, по сравнению со школами за пределами города это была вполне элитная школа, и здесь никто не мешал учителю вести урок.
Когда Юма открыл учебник, на страницу упал лепесток сакуры. За окном цвели вишни. Он вспомнил слова какого-то писателя о том, что под этой прекрасной картиной похоронены трупы.
И действительно, под этой прекрасной повседневностью скрывалась жестокость. Он знал это очень хорошо.
«Уже участвует и победил кучу врагов…»
Юма снова вспомнил о своей миссии. На этот раз ему нужно было не просто победить врагов. Уровень сложности был очень высоким.